Архив журнала

Аннотация: В статье рассматривается повесть «Белая мазурка» писателя восточной эмиграции Бориса Юльского. Обычно творчество Юльского связывают с китайскими традициями, выделяя ориентальную линию, пронизывающую его прозу. Однако в русле классической русской литературы Юльским созданы два произведения, отсылающие к середине ХIX в. и возвращающие читателя в мир дворянских усадеб и пятигорских курортов. Это «лермонтовский» рассказ «Луна над Бештау» и повесть «Белая мазурка». Актуальность исследования заключается в выявлении бунинского начала в прозе Юльского на примере его повести «Белая мазурка», открытие позиции художника, писавшего свои произведения в середине ХХ в. В качестве методологической основы работы выступают историко-литературный, феноменологический, типологический и компаративный подходы с опорой на труды исследователей поэтики восточной эмиграции и буниноведов. Цель работы состоит в том, чтобы показать, что повесть «Белая мазурка» становится не только рецепцией дворянской России в новом веке и новом (восточном) пространстве, но и отсылкой к написанному двумя годами ранее рассказу И. А. Бунина «Натали» из «Темных аллей». Мотивы и сюжетные ходы рассказа Бунина и повести Юльского имеют определенное сходство: приезд молодого родственника в дворянскую усадьбу, встреча с героиней, «двоящаяся» любовь героев – плотская и возвышенная, сцены бала, ставшие магистральными в обоих текстах, разлука и трагический финал. Вместе с тем «Белая мазурка» отзывается и другими рассказами из «Темных аллей» («Таня», «Зойка и Валерия») и даже словно опережает «Чистый понедельник» 1944 г. Выводы. «Пародия» на ХIX век оборачивается в повести Юльского созданием нового текста, в котором, с одной стороны, соединены мотивы классической литературы, а с другой – бунинский фон открывает взгляд модерниста ХХ в., создающего многослойное нарративное пространство, смыкающее в себе традицию и ее обыгрывание в новых формах.