Архив журнала

Аннотация: Исследование посвящено трансформации мотива мученичества в романе В. Шарова «Воскрешение Лазаря» (2002). Мученичество как добровольное принятие страданий ради веры в христианской культуре имеет сакральный, метафизический смысл. Во-первых, как возможность спасения, обретения святости. Во-вторых, как свидетельство истинности веры и реальности божественного существования, ради которого мученики обрекли себя на страдания. Сюжет романа В. Шарова «Воскрешение Лазаря» основан на воссоздании версий исторической реальности персонажами, являющимися жертвами и субъектами истории в первой половине ХХ века. В конце ХХ века поколение их сынов создает миф об отцахмучениках. В романе персонажи-жертвы сакрализуют свои мучения и даже имитируют их, а потомки в конце эпохи социального эксперимента видят в них мучеников. В сюжете романа открываются ложные пути к поиску личной праведной веры (Феогност), как и к мессианской идее спасения России (Николай) через принятие мученичества народа. Фабула доказывает, что персонажи, во-первых, убегают от мученичества, во-вторых, не имеют твердости веры и убеждений, в-третьих, имитируют мученичество (юродство Феогноста, мнимое путешествие Николая), в-четвертых, многие их поступки мотивированы не стремлением служить Богу, а межличностными коллизиями — ревностью, стремлением возвыситься в глазах близких. В романе открываются человеческие слабости и поиск веры, а не владение ею в сюжете признаваемого святым отца Феогноста. Николай меняет обоснование своих мессианских идей, а свидетельство о страданиях русского народа лишает подлинности, совершая хождение по мукам лишь в письмах. В романе демифологизируется идея национального мученичества как условия мессианства, поскольку социальный террор принимается как спасение нации от практических профанных ценностей, а страдания русского народа трактуются как основания для его избранности Богом и спасения как искупления грехов в страданиях. В такой логике мучители становятся субъектами метаистории, своими действиями приближающими мучеников к свидетельству о высшей силе (как в житии-мартирии). Мученичество в романе В. Шарова не подтверждает ни наличие сакральной метафизической цели, ни святость мучеников, ставит под сомнение телеологизм истории, открывается абсурд обоснования страданий в национальной истории, мифологизм религиозного национального сознания.