Архив журнала

Аннотация: Статья посвящена исследованию жанровой природы романа Хулио Кортасара при помощи нарративных стратегий. Актуальность исследования обусловлена появлением большого количества исследований, посвященных творчеству аргентинского писателя, но недостаточным анализом его главного произведения с точки зрения его жанровой принадлежности. Жанровая размытость романа давно является предметом обсуждения литературных критиков и литературоведов, многие из которых обращали внимание на особенности организации текстового пространства в романе, многочисленные ключевые слова, помогающие исследовать мифопоэтику произведения, но не делали далее идущих выводов, которые напрашиваются сами собой. В работе использованы методы современной нарратологии. Новизна авторского подхода заключается в попытке установить жанровую природу произведения и фигуры главного героя сквозь призму нарративных стратегий. Герой романа — аргентинский интеллигент Орасио Оливейра — всеми силами пытается вырваться из окружающего его пространства, которое предстает откровенно враждебным началом. Бесконечный мрак, дождь, холод, окружающие героя, заставляют вспомнить об инфернальном начале Парижа, несмотря на то, что для поколения Хулио Кортасара этот город был центром устремлений, аналогом рая на земле. Здесь же семиотика пространства Парижа, знаковые имена героев романа, многочисленные ключевые знаки в тексте романа заставляют по-иному посмотреть на произведение Хулио Кортасара. Автор статьи приходит к следующим выводам: во-первых, в произведении ярко выражено сказовое начало; во-вторых, главный герой романа — Орасио Оливейра — является героем мифологическим, но героем ложным, который в итоге не проходит испытания и все теряет, будучи депортированным в Буэнос-Айрес, который современниками самого Хулио Кортасара воспринимался как тюрьма. Образ Орасио Оливейры становится знаковым и символическим для самого Кортасара, который изобразил в нем собирательный образ аргентинской интеллигенции, подсознательно искупающей своим бездействием и рефлексией так называемый «комплекс Иуды». Последний становится отличительной чертой аргентинской картины мира второй половины XX столетия, поскольку многие представители аргентинской интеллигенции полагали, что своим молчанием и бездействием они спровоцировали массовые репрессии во времена диктатуры. Приняв во внимание все вышесказанное, автор статьи приходит к выводу, что жанр «Игры в классики» может быть обозначен как роман-сказание.